«Всех интересует только чета Кардашьян. Пусть теперь они мучаются»
Роберт Паттинсон — о славе, Нью-Йорке и фильме «Хорошее время» (где он сыграл свою лучшую роль).
На экраны 28 сентября выходит динамичный психологический триллер братьев Сэфди «Хорошее время», который участвовал в конкурсе 70-го Каннского фестиваля. По общему признанию в этой криминальной драме, рассказывающей о грабителе банков Конни, Роберт Паттинсон сыграл свою лучшую роль. Кинокритик «Медузы» Антон Долин поговорил с актером о его новой работе и режиссерах «Хорошего времени».
— Кажется, «Хорошее время» для вас — проект и сложный, и важный, и рискованный. Вы довольны результатом?
— Вы смеетесь? Да я счастлив! Нашу картину в Канны взяли, это же просто невероятно — как во сне. Вообще, «Хорошее время» было для меня любовью с первого взгляда. Как же я рад, что это получилось, фильм готов, и теперь все могут его увидеть.
— Вы говорите так, как будто наконец что-то кому-то доказали. Но ведь вас называли неординарным актером уже тогда, когда вы стали сотрудничать с Дэвидом Кроненбергом, снявшим вас сначала в «Космополисе», а потом в «Звездной карте».
— А я всегда стараюсь что-то кому-то доказать. То есть сверхзадачей это быть не может, ты просто соглашаешься на роль и думаешь: «Ну посмотрим, что из этого выйдет». Но хотелось бы, чтобы жизнь была постоянным прогрессом, движением куда-то вперед. Хотя никогда не просчитаешь того, каким люди увидят тебя со стороны.
— Что именно вас привлекло в сценарии «Хорошего времени»?
— Я видел предыдущий фильм братьев Сэфди, и меня там поразила невероятная интенсивность, энергия. Вообще я мечтаю, чтобы все мои фильмы давали такое ощущение и мне самому, и зрителю. Можно сказать что угодно о картинах, где я снимался, но они точно не скучные.
— Вам сложно пришлось на съемках? Кино об ограблении, ваш герой постоянно в состоянии стресса, в бегах, хотя вам и не такое вроде бы доводилось играть.
— Главный для меня стресс — съемки в Нью-Йорке. Понимаете, если ты родом не оттуда и вырос не там, неважно, как долго ты живешь в городе: ты чужак. Само пространство относится к тебе особенным образом. Слиться с ним и достичь гармонии очень непросто — а мы много на улицах снимали. И у меня такое впечатление, что каждый прохожий точно знает: я не местный. Кроме того, фильм у нас независимый, бюджет скромный, так что снимали иногда по шестнадцать часов в сутки, в том числе ночью. Задача не из легких, но увлекательная.
— Импровизировали?
— У Бенни и Джоша Сэфди довольно специфическая манера работы. Они настаивают на следовании сценарию, где прописаны все детали, однако иногда дают актеру страницы и реплики за три минуты до команды «Мотор!» Наскоро пробегают с тобой эти строки, дают пару указаний — и вперед. У меня постоянно было ощущение импровизации, хотя на самом деле мы придерживались жесткой структуры. В итоге каждое слово, которое вы слышите с экрана, вы могли бы прочитать и в сценарии, но при этом даже зрителю передается ощущение спонтанности.
— Получается, вы до съемок ничего и не знали о своем персонаже — грабителе-неудачнике с умственно неполноценным братом?
— Наоборот. Братья Сэфди писали, видимо, очень личную историю, неслучайно один из них сыграл моего брата на экране. Они все время улучшали и переписывали сценарий именно для того, чтобы избежать фальши. В частности, мы с ними бесконечно долго обсуждали моего персонажа. Не так-то просто было найти точки соприкосновения — как я уже говорил, я не из Нью-Йорка, в тюрьме не сидел, банков не грабил, но со временем разобрался в нем. Мелкий преступник, человек с психологическими проблемами, его отношения с братом очень манипулятивны, но крайне важны для него. Ему очень не хватает чьей-то любви и близости. В какой-то момент я мог ответить на все вопросы по биографии моего героя, хотя в сам фильм эти детали и не вошли. Как, когда и за что сидел, где воспитывался и рос. Я впервые работал над образом настолько тщательно.
— Да, в Голливуде такое встретишь нечасто.
— Братья Сэфди любят старый Голливуд, 1970-е, и на него пытаются ориентироваться. Они хотят, чтобы фильм выглядел одновременно натуралистично и странно. По-моему, у них получилось.
— Вы чем сегодня руководствуетесь, когда принимаете решение — взять роль или отказаться?
— Только именем режиссера. Если я знаю, что ставить картину будет человек большого таланта, то сразу верю в проект и надеюсь, что я его не испорчу. Мне не стыдно и самому искать режиссеров, которые меня интересуют, чтобы предложить сделать что-то вместе. Мне не хочется быть пассивным актером, который ждет у моря погоды: правильнее держать свою судьбу в собственных руках.
— В «Хорошем времени» вы играете анонима — человека, который стремится скрыться от нескромных глаз. Научились как-то справляться со своей славой? Вас-то преследуют наверняка не меньше, чем вашего героя-преступника.
— Да, стало проще. Меня перестали преследовать по пятам, и я сразу легче вздохнул. Во времена «Сумерек» было тяжело. Причем я не против тех, кто подходит и заговаривает, просит автограф или сфотографироваться вместе. Но вот эти следящие на расстоянии, издалека… Их я выношу с трудом. На жизнь совсем не похоже. Постоянно прячешься, чувствуешь себя объектом охоты. Особенно неприятно переживать что-то подобное в Нью-Йорке — там ведь действительно не спрячешься от чужих глаз. Не город, а стресс. Поэтому я в Лондон и вернулся. Заехал однажды и сказал себе: «Как я мог отсюда уехать?». В Англии другие традиции, люди скромнее. И стало спокойнее. Да и времена изменились.
— Что вы имеете в виду?
— Помогают социальные сети. Фотографии со знаменитостями теряют свою ценность, никто больше не читает таблоидов. И вообще всех интересует только чета Кардашьян. Хорошо, пусть теперь они помучаются, а не я.
Антон Долин
|
